ФАКТИЧЕСКИ КУРИС 17 ЛЕТ БЫЛ ПО ИНЖЕНЕРНОЙ ЧАСТИ ГЛАВНЫМ
За 30 лет работы на Псковском заводе радиодеталей (с 1953 года, после окончания Московского энергетического института) Б.Д.Курис досконально изучил конденсаторы, а потом и резисторы и всю другую очень многочисленную, номенклатуру ПЗР. Изучил, практически не бывая в цехах. Но его подпись была заложена во всех сколь-нибудь значимых технологических и конструкторских документах, планировках, нормативах и их изменениях. Тысячи и тысячи листов технической документации каким-то немыслимым образом откладывались в его голове. Помимо этого он ловко налаживал, порою разрушал и снова налаживал отношения с людьми, обладая невероятно тяжёлым характером.
Когда я готовился писать эти неформальные воспоминания, мне подсказали,
что ведущий и многоопытный конструктор ОГК Людмила Бобовкина, носившая не без участия Куриса звание «Заслуженный конструктор Министерства электронной промышленности (МЭП)», уволилась с завода … из-за его преследований. А Клавдия Арсеньевна Семёнова, руководившая планово-экономическим отделом и избранная на какое-то время секретарём парткома завода, распахнув его кабинет, при народе вскричала: «Курис! Прекратите терроризировать экономический отдел!». Заметим при этом, что Курис всю жизнь принципиально оставался беспартийным. Даже в узком кругу политику партии, а тем более правительства, не критиковал. Но ему было явно интересно, к чему эта политика в конце концов приведёт.
Хотя Куриса субъективно многие не переносили из-за трудного характера, объективно он вносил огромный личный вклад в развитие производства электронной техники, пусть и не разрабатывая новых изделий (для этого существовали целые профильные НИИ). Ведь и освоение спущенных на завод сверху изделий, обеспечение непрерывного роста выпуска, поддержание их качества и надёжности, механизация и автоматизация технологических процессов требовали невероятных усилий.
Порою в кажущемся налаженным техпроцессе случался самый настоящий коллапс, когда шёл высокий брак, а то и по требованию военпреда производство просто останавливалось. Вот тогда-то все поворачивали голову в сторону Куриса. Он и находил единственно правильное и технически грамотное решение. На это нужны были ещё твёрдая воля и та самая прозорливость, о которой здесь упоминалось.
В списки награжденных за трудовые успехи Курис попадал нечасто, но регулярно. В 1982 году, как раз достигнув пенсионного возраста, он вместе с группой радиозаводцев стал лауреатом премии Совета Министров СССР, присуждённой за большой вклад в техническое перевооружение завода.
Обладая мнительным и, что хуже, мстительным, характером, Борис Давыдович не имел семьи и обустроенного быта. Начав работу на заводе, он женился на русской молодой женщине. Она родила ему дочку где-то в 1955-1960 годах. Но он посчитал, что ребёнок не от него и разошёлся. Она уехала, кажется, в Москву. Однажды мне показали фото его дочери в малолетстве: с карточки глядело лицо … Куриса!
Среднего роста, плотный телом, неповоротливый и кривоногий, рано поседевший, он не пользовался успехом у заводских женщин, хотя сам к ним приглядывался. И кое-кого из них, особенно блондинок, выделял внимательным отношением. Да и командированные специалистки ему нравились. Вот здесь привожу фотографию от группового посещения Пушкинского заповедника в сентябре 1974 года. Тогда мы успешно аттестовали на Знак качества любимое детище Куриса – конденсатор трубчатый керамический К 10-38- и сделали для комиссии прогулку по Псковщине. На этом фото мы у могилы великого Пушкина:
Таким образом, 60-летняя жизнь Б.Д.Куриса разделилась ровно на две половины по тридцать лет: Москва (1922-1952 годы) и Псков (1953-1963 годы). В Москве – рождение и учеба, недолгое участие в войне в качестве радиста. В Пскове – напряжённая жизнь, как бы на второстепенной по звучанию должности. Но по должности Курису, московскому еврею, не повезло, что первым лицом завода с 1964 по 1982 год был другой, очень талантливый еврей – Дыкман Израиль Лазаревич. А по неписаным советским правилам два лица этой «подозрительной» национальности не могли быть самыми главными начальниками на заводе оборонного значения.
Герой нашего очерка вёл малоподвижный образ жизни, особенно с обретением «Запорожца», а потом и «Жигулей». Никогда не ездил в санатории и дома отдыха. Нередко вообще оставался без отпуска. Любил поднять стопку с водкой за накрытым столом. И никогда не жаловался на здоровье. Которое его и подвело совсем в ноябре 1983 года, когда он приехал в Москву, чтобы навестить родную сестру (родители уже умерли). Сев в кресло для разговора, он внезапно схватился за сердце. И с места уже не поднялся…
Похоронен на Востряковском кладбище под Москвой, где его вряд ли кто навещает (я сам в 1985 году, получив в конторе кладбища номер сектора, так и не увидел могилы бывшего шефа, исходив сектор трижды вдоль и поперёк). Позднее надгробие над его прахом появилось и оно светится в Интернете ...
